Один человек пришёл к Мастеру и стал молить о помощи:

— Я в отчаянии. Я сойду с ума. Мы все живём в одной комнате: дети, жена, родственники. Наши нервы на пределе, все вопят и орут друг на друга. Не дом, а преисподняя!
— Обещаешь сделать всё так, как я скажу тебе? — подумав, спросил Мастер.
— Клянусь, я сделаю всё, что нужно.
— Отлично. Сколько у тебя животных?
— Корова, коза и шесть кур.
— Возьми их всех к себе в комнату. А через неделю придёшь.
Ученик пришёл в ужас. Но он должен сдержать клятву! Он забрал животных к себе в комнату.
Неделю спустя ученик пришёл к Мастеру: на него было жалко смотреть.
— Я больше не могу. Грязь! Смрад! Шум! Мы все на грани безумия!
— Иди домой, — сказал ему Мастер, — и выставь животных обратно.
Всю дорогу домой человек бежал.
На следующий день он снова пришёл к Мастеру: его глаза светились радостью.
— Как хороша жизнь! Животных нет. Тишина, чистота, простор! Не дом, а рай!

Чистильщик колодца

Один восточный юноша, в прошлой жизни великий мудрец и визирь султана, повинуясь карме и не пытаясь преодолеть её, бросил выгодную службу, жену и детей и удалился от дома. Он поселился в пустыне на самом тяжком переходе Великого шёлкового пути, возле колодца, смотрителем которого и хозяином был предприимчивый купец-сармат.

За небольшую плату он нанялся к нему чистить колодец и ухаживать за верблюдами торговцев, которые останавливались в караван-сарае, построенном из веток саксаула, обмазанных глиной, на отдых и ночлег.

Окончив труды, он подсаживался к ним и рассказывал притчи и истории, услышанные от других купцов. Он просил, если история нравилась, оставлять под деревом от одного до пяти камешков, употреблявшихся, чтобы прижать к песку расстеленные на продажу шелка.

Путники охотно делали это, а хозяин посмеивался, пересчитывая золотые, взимаемые за воду и ночлег, богател и подумывал жениться на принцессе.

Но однажды разбойники, промышлявшие на этом пути своим неугодным Аллаху делом, напали на сармата, ограбили его, а стены караван-сарая повалил и засыпал песком колодец ветер самум, нередкий в пустыне. Стеная и раздирая на себе одежды, сармат уехал на единственном верблюде юноши в поисках иной страны и иного прибыльного дела.

Юноша же остался, расчистил колодец, построил из камней, оставленных ему, новый прочный караван-сарай, а также дворец с каменными прудами, не пропускавшими воду в песок, съездил за женой, детьми и внуками и окончил свои дни в оазисе, в довольстве и славе.

Восточные притчи

Старинный совет

В одной старинной итальянской рукописи, кажется, пятнадцатого столетия, — начальные страницы и все украшения книги были вырваны благородною рукою любителя библиотек, — простодушно рассказывается о том, как пришёл ученик к учителю-живописцу Сано ди Пьетро за советом о своей картине.

Учитель трудился над спешной работой и не мог придти на зов ученика, начавшего самостоятельно картину «Поклонение волхвов» для небольшой сельской церкви Сиенского округа.

Учитель сказал:

— Мой милый, я дал слово настоятелю Монте-фалько не покидать своего дома, пока не закончу заказанное им «Коронование Пресвятой Девы». Но скажи, в чём сомнения твои. Я боюсь, не слишком ли долго проработал ты у меня, что теряешься теперь перед своею работой.

— Почтенный учитель, — сказал ученик, — картина моя сложна, и трудно мне сочетать отдельные части её. Как лучше писать тёмную оливковую рощу на красноватом утёсе, — вдали. Видны ли там стволы деревьев, и насколько отчётлив рисунок листвы?

— Мой милый, пиши так, как нужно тебе.

— Плащ Богородицы полон золотого рисунка. Лучше ли перебить его мелкими складками или навести рисунок в больших плоскостях?

— Сделай его так, как нужно тебе.

— Почтенный учитель, ты слишком занят превосходною работой своей, я лучше помолчу до времени ближайшего отдыха.

— Мой милый, я не думаю отдыхать скоро, а тебе нельзя терять время, если в картине твоей так много неоконченного. Я всё слышу и отвечаю тебе, хотя и с некоторым удивлением.

— Головы воинов, сопровождающих царей, многочисленны; найти ли для них общую линию или дать каждую голову, и из частей получить абрис толпы?

— Просто сделай так, как тебе нужно.

— Я сделал кусты на дальних полях и полосами струи реки, но захотелось дать их отчётливо, как только иногда видит свежий глаз. Захотелось в воде увидеть волны и челнок на них, и даже весло в руках гребца. Но ведь это вдали?

— Нет ничего проще; сделай так, как нужно.

— Учитель, мне делается страшно. Может быть, всё-таки скажешь мне, стоит ли короны царей сделать выпуклыми или только для венцов оставить накладное золото?

— Положи золото там, где нужно.

— Мне приходит в мысль, не сделать ли на ягнятах волокна шерсти. Положим, они почти не видны, но вспомни, какие шелковистые, мягкие пряди лежат на ягнятах, так и хочется сделать их тонкою кистью, но в общей картине они почти не видны.

— Делай их так, как нужно.

— Учитель, я не вижу в ответах твоих совета моему делу. Я знаю, что всё должно быть так, как нужно, но как нужно — затемнилось у меня сейчас.

— Скажи, ставил ли тебе какие-нибудь условия работы отец Джиованни?

— Кроме срока, никаких условий. Он сказал: «Бенвенуто, напиши хорошее изображение «Поклонение трех волхвов Пресвятому Младенцу», и я заплачу тебе десять дукатов из монастырских сумм». Потом назначил срок работы и размеры доски. Но во время работы являлись мне разные мысли от желания сделать лучшее изображение. И к тебе, учитель, по-прежнему обратился я за добрым советом. Скажи, что же значит «как нужно»?

— Как нужно, значит, всё должно быть так, как хорошо.

— Но как же так, как хорошо?

— Несчастный, непонятливый Бенвенуто, о чём мы всегда с тобой говорили? Какое слово часто повторял я тебе? Так, как хорошо, может значить лишь одно — так, как красиво.

— А красиво?

— Бенвенуто, выйди за двери и иди к сапожнику Габакуку и скажи: «Возьми меня мять кожи, я не знаю, что такое «красиво». А ко мне не ходи и лучше не трогай работы своей.

После этой истории в рукописи идёт сообщение о рецептах варки оливкового масла и об употреблении косточек оливы. Затем ещё рассказ о пизанском гражданине Чирилли Кода, погребённом заживо. Но два последних рассказа для нас интереса не представляют.

Притча от Николая Рериха