Еду я в электричке. Входит бомж. Синяк синяком. Морда опухшая. На вид лет тридцать.

Оглядевшись, начинает:— Граждане господа, три дня не ел. Честно. Воровать боюсь, потому что сил нет убежать. А есть очень хочется. Подайте, кто сколько сможет. На лицо не смотрите, пью я. И то, что дадите, наверное, тоже пропью! — и пошел по вагону.

  Народ у нас добрый — быстро накидали бомжу рублей пятьсот.В конце вагона бомж остановился, повернулся к пассажирам лицом, поклонился в ноги.— Спасибо, граждане-господа. Дай Вам всем Бог!

  И тут вдруг сидящий у последнего окна злобного вида мужик, чем-то похожий на селекционера Лысенко, только в очках, вдруг как заорет на бомжа:— Мразь, гнида, побираешься, сука. Денег просишь. А мне, может, семью нечем кормить. А меня, может, уволили третьего дня. Но я вот не прошу, как ты, мразь.

Бомж вдруг достает из всех своих карманов всё, что у него есть, тысячи две, наверное, разными бумажками с мелочью, и протягивает мужику.

— На, возьми. Тебе надо.

— Что? — фонареет мужик. — Возьми! Тебе нужнее! А мне еще дадут. Люди же добрые! — сует деньги мужику в руки, отворачивается, распахивает двери и уходит в тамбур.

— Эй, стой! — вскакивает мужик и с деньгами в руках выбегает за бомжом в тамбур.Весь вагон, не сговариваясь, замолчал. Минут пять мы все внимательно слушали диалог в тамбуре.

Мужик кричал, что люди — дерьмо. Бомж уверял, что люди добры и прекрасны. Мужик пытался вернуть деньги бомжу, но тот обратно денег не брал. Кончилось всё тем, что бомж пошел дальше, а мужик остался один. Возвращаться он не спешил. Закурил сигарету.Поезд остановился на очередной станции.

Вышли и вошли пассажиры.Мужик, докурив сигарету, тоже вошел обратно в вагон и присел на свое место у окна.На него никто особо не обращал внимания. Вагон уже жил своей обычной жизнью.Поезд иногда останавливался. Кто-то выходил, кто-то входил.Проехали остановок пять. Вот уже и моя станция. Я встал и пошел на выход.Проходя мимо мужика, я бросил на него беглый взгляд. Мужик сидел, отвернувшись к окну, и плакал…

из инета