21:10 Игра в шахматы ( часть 2) | |
|
- Всегда думала, что Король самая слабая и никчёмная фигура в игре, которую вечно нужно зачем-то оберегать, но позже оказалось, что не всё так просто с этим «величеством». Он убил меня! И собрал вокруг себя тех, кто убил меня так же. Чтобы перевести дух и собраться с мыслями, я встал и подошёл к открытому окну глотнуть свежего воздуха, всё ещё не понимая, кто эта женщина и что ей нужно от меня. - Кто Вас убил и почему? И кого он собрал вокруг себя, если Вы сейчас сидите в моём кабинете и преспокойно играете со мной в шахматы? – спросил я, теряя понемногу выдержку. - Вы же спрашивали о моих видениях и Короле, и я уже говорила, что корни моей неприязни к отцу уходят за пределы нынешней реальности. В реальность тех времён, когда жила где-то в Испании одна гадалка, по имени Аисс. У неё были муж Хорхе, которого она совсем не любила, трое детей и совершенно безрадостная жизнь. Затем появился молодой и красивый любовник, некий лучик надежды, с которым она собралась сбежать, но не успела. Хорхе её выследил и убил! Забил камнями как собаку…Понимаете? Как собаку…Он хотел «привязать» её к себе, и привязал! Постепенно пришло осознание, что тот Хорхе - это мой нынешний отец, который получил свою Аисс в качестве дочери с физическими недостатками, практически привязанную к нему! Только теперь он считал меня обузой, не зная по большому счёту, что со мной делать, и это был лишний повод для него напиться и поскандалить. Всегда хотелось от него сбежать, тогда и сейчас, но никогда не получалось! Окружающие сочувствовали моим родителям, всякий раз глядя на меня. За что, мол, такое наказание досталось такой хорошей паре? И в самом деле – за что я им такая досталась? Повертев в руках фигурку Короля, Алани сделала рокировку, поменяв местами Короля с Турой для его большей безопасности. Настал мой ход. Немного подумав, я убил «Слоном» одну из её Пешек и спросил: - И всё это Вы видите на шахматном поле? - Да, играя в шахматы, я вижу события прошлого времени, а потом осознаю роли своего окружения в них. - Поразительно! Такого феномена я ещё не встречал, и у меня такое чувство, что Вы неслучайно пришли именно ко мне. Сделав ход «Конём» и снова лукаво улыбнувшись, Алани ответила: - Мне очень хотелось узнать не только профессиональный, но и мужской взгляд на мои проблемы, ибо женский я знаю. - И это всё? – усомнился я. Чуть помедлив, она добавила: - Вы же специалист по гипнозу, регрессиям, и что-то подсказывает, что именно Вы мне нужны. - Стоп! Повторяю, я всего лишь психолог и применяю медицинский гипноз только при крайней необходимости, а регрессиями и вовсе не занимаюсь! – ответил я тоном, не терпящим никаких возражений. – Или Вы это тоже увидели на своих шахматах? Просто знаю, что Вы сможете мне помочь! Пожалуйста… но, увидев, что она вот-вот расплачется, я сдался. Между тем мне в голову пришла странная мысль о том, что эту Меланж подослал кто-то из знакомых, чтобы подтрунить над моим скептицизмом. Но кто мог так зло пошутить, я не имел ни малейшего представления. - Хорошо, попытаюсь что-либо сделать. Итак, Ваши родители когда-то в прошлом Вас убили! И теперь за это расплачиваются, предположим… Одного из родителей Вы любите, другого нет, почему? Они же оба Вас убили. Она пожала плечами. - Наверное, есть разница между тем, убивает ли тебя любимый человек или нелюбимый. Были и другие малоприятные видения, но я не хочу о них говорить. Зато я чётко поняла, по какому принципу отец выбирал себе жён. Почему после интеллигентной и дипломатичной женщины, как моя мать, он взял в жены скандальную во всех отношениях, особо не блещущую умом, но довольно хитрую пани. - Снова убийство? – предположил я. И подумав над очередным ходом, убил «Слоном» её «Коня», напав сразу и на «Туру». На что Алани похвалила меня за то, что быстро учусь, убрала «Туру» от нападения и вернулась к своему повествованию. Стародавние времена... некое Харезмское государство, при дворе шаха идёт ожесточённая борьба за власть между династиями. Придворные интриги и коварство поглотили всё вокруг. И некую даму высокого положения, то ли мать наследника престола, то ли саму царственную особу, противники задумали убить. Ей удаётся бежать, бросив всё, даже собственного ребёнка. Потом она вернётся за ним, но слишком поздно... И на её пути встретится одна из служанок, якобы готовая помочь найти ребёнка и спрятать их в надёжном месте. Никто никого не искал, а вот особу спрятали в тайном месте, где с успехом и отравили обедом. Служанка оказалась лживой и продажной…Прошли тысячелетия, а в ней ничего так и не изменилось! Всё те же грабли, даже смешно. Мачеху я на дух не выносила с первого её появления в нашей семье и некоторое время не ела её стряпню: казалось, что еда отравлена! Не понимая своих ощущений, я рассказывала об этом родным, им также не нравился выбор моего отца, однако, они не воспринимали мои слова всерьёз, говоря, что эта пани ещё та штучка и всё же не до такой степени, чтобы отравить! Что мне оставалось делать, живя какое-то время вместе с отцом и его пассией? Заглушив в себе чувство неприязни, я примирилась с её присутствием, а некоторое время спустя у меня начались проблемы с пищеварением. И медицина снова оказалась бессильна! - Алани, Вы упомянули «те же грабли», то есть она снова пыталась Вас отравить? - О нет, это было бы уже слишком для повторного урока. Просто тогда и сейчас она жаждала чужого добра и более высокого положения и добивалась желаемого любыми способами. На сей раз занять не своё место и прибрать к рукам чужое имущество ей также удалось, но уже не столь варварским способом Обстоятельства сложились так, что при переезде в другую страну мне пришлось отказаться от родительского наследства в её пользу. А принесло ли ей это удовлетворение? Сложно сказать, ибо она из тех людей, кому вечно всего мало. - И Вас удручает то, что она постоянно у Вас что-то отбирает? - Да, моё бессилие перед ней приводило меня в бешенство сначала, но потом… Тут Алани пешкой снова атаковала моего «Ферзя» и произнесла: - Какая пешка не хочет стать Королевой? А заняв ее место, не всегда умеет быть настоящей Королевой. Про королеву мне очень понравилось, но спасая свою «Королеву» от её пешки, я всё же поинтересовался, что произошло после «эмоции бешенства». - Потом наступило внутреннее опустошение и принятие того, что если отбирают, значит так надо. В этой жизни мне не привыкать быть обделённой. А ещё мне стало жаль мачеху, за столько времени и не сменить своих приоритетов… - Может быть, приоритеты специально не сменились, чтобы вам о чём-то напомнить и чему-то научить при повторении урока? – предположил я. Она усмехнулась. - Хотите сказать, что наше окружение – отражение нас самих? - Это всего лишь предположение. И как Вы теперь относитесь к мачехе? - Терпимо, если учесть, что мы давно не живём вместе, и она ухаживает за моим престарелым отцом, доставшимся ей вместе со всем наследством. - Про отрицательных героев я кое-что понял, теперь расскажите что-нибудь о положительных, пожалуйста. Например, о Вашей сестре! Кто она в прошлом, и какие отношения у вас сейчас? – сказал я и поставил своей «Турой» ей первый шах. - Сестра для меня всё ещё загадка! Я не вижу её в прошлом, но в детстве мы не очень ладили, а когда выросли, отношения стали более спокойными, и всё равно в них отсутствует тепло.. Для неё, как и для отца, я обуза, доставшейся ей в наследство от родителей, тот самый чемодан без ручки, которого она очень стыдится. Но если уж чемодан и достался, видимо, было за что. - Стыдится? - Да. Раньше это проявлялось в том, что ей постоянно хотелось спрятать меня в другой комнате от своих друзей и знакомых. Теперь она поняла, что прятать бессмысленно, однако не упускала случая перепоручить заботу обо мне кому-то другому, не скрывая своего удовольствия от такой возможности. Всё что угодно, но без неё. Она такая вся фифочка и вдруг рядом с такой, как я… Её можно понять, хотя раньше меня это сильно задевало. - Разве Вы сами не прячете себя от всех, ведя затворнический образ жизни? А Ваша сестра просто отражает вас саму. И потом, Вы так занимательно рассказали почти обо всех шахматных фигурках, но не сказали какая из них Ваша? Алани удивлённо повела бровью. - Здесь нет фигуры похожей на меня! Как обычно, я осталась за кадром, – сказала она нарочито обиженным тоном и рассмеялась. - И что сие может означать? – спросил я. Она, словно маленький ребёнок, состроила недоумевающую рожицу и пожала плечами, а я продолжил: - За кадром обычно остаётся серый кардинал или режиссёр. - Я не серый кардинал! – фыркнула Алани. – Хотя было бы неплохо. И снова засмеялась. - Тогда режиссёр, - спокойно заключил я. – Хороший режиссёр отлично поставленной новой драмой и отменной подборкой актёров! - Не понимаю о чём речь, – растерялась она. Между тем, освоив немного принцип шахматной игры, я вошёл в такой раж, что начал ставить бесконечные шахи Королю, которого Алани едва успевала спасать, теряя при этом всё больше своих фигур. Казалось, ещё немного - и я поставлю ей окончательный шах и мат, но она меня опередила. - И я знаю, почему вам не нравится, когда вас называют «пан доктор»! – вдруг выпалила она. Удивлённо посмотрев на Алани, которая прибывала словно в каком-то трансе, я заметил, как лихо она варьирует к моему «Королю» своим уцелевшим офицером, то есть «Слоном», и с некой опаской спросил: - И почему же мне не нравится «пан доктор»? - В одной из прошлых реальностей я была солдатом, не знаю, на какой войне, но очень жестокой войне. Меня сильно ранили, и я попал в госпиталь… Доктор! Он спас мне жизнь, но лишил ног! Оттяпал почём зря, сделал из здорового вояки полного овоща, ни к чему не приспособленного, и от которого потом все отвернулись…Это были Вы, Том! Ваше имя в прошлом – Франц фон Штиль или доктор Штиль, хороший доктор, но не лишённый человеческой подлости, а теперь Вы, Том Мартин, «обычный психолог»… Впервые стало не по себе, я занервничал и покрылся испариной. Откуда она знала? На дружеских посиделках, когда мы в очередной раз развлекались регрессиями, я увидел себя военным хирургом, по имени Франц фон Штиль, спасающим жизнь солдатам на чудовищной войне, иногда ампутируя им конечности. В то время и ситуации это был единственный способ спасти многих от гангрены. Но один солдат всё же стал исключением, потому что таким кардинальным решением я, точнее, доктор Штиль отомстил ему. Грубый и неказистый солдафон, старый знакомый доктора, пользовался огромной популярностью у женщин, в то время как красивого, интеллигентного, из высокого сословия доктора никто в упор не замечал! Это сильно задевало, и доктор воспользовался первой же возможностью… Довольно странное и неприятное видение, о котором я вскоре забыл как о страшном сне, однако, всегда ненавидел слово «Доктор», а обращение - «пан доктор» - меня сильно коробило. Об этом не знал никто, кто бы мог рассказать Алани, пусть даже кто-то и подослал ко мне эту «сумасшедшую». Всё походило на какую-то мистику, а я терпеть это не мог, всегда находя рациональное объяснение всему, но только не в это раз! - Но Вам же спасли жизнь! – возразил неожиданно я. - Лучше бы убили, чем обрекли на невыносимое и жалкое существование … И я вспомнил про свой давний сон, повторяющийся несколько лет подряд. В нём я бродил по развалинам послевоенного города, постепенно переходя на какой-то рынок, где непременно натыкался на безного калеку, одетого в драный, военный пиджак, просившего милостыню у всех, кто заходил в ворота этого места. Когда я подавал ему милостыню, он прожигал меня насквозь ледяным взглядом и швырял деньги мне в лицо со словами: «Будь ты проклят!» Я вздрагивал и просыпался в холодном поту, тщетно пытаясь вспомнить кто он, и почему от этого мне было так досадно, словно это происходило наяву. На мгновение показалось, что Алани и есть тот самый безногий у ворот, но опомнившись, я защитил своего Короля турой с кучей пешек и невозмутимо спросил: - Предположим, что эта ситуация имела место когда-то быть, и я один из ваших отрицательных персонажей. Что Вы намерены делать со мной теперь? Простите своего обидчика или дальше продолжите конфликтовать с мужским началом? Алани пожала плечами. - Не хочу ни с кем ничего делать. Просто верните мне оттяпанные ноги, пан доктор, ведь я теперь не конкурент Вам с женским полом. Её слова звучали издёвкой. Не будь я психологом, имеющим дело с различными психотипами людей, поставил бы её на место, но в данном случае приходилось сохранять беспристрастную позицию. - Ничего не получиться, пани! Вы желаете изменить внешние обстоятельства, не меняя при этом своё отношение к ним. Увы, так не бывает! С превеликим удовольствием помог Вам с ногами, если бы знал как, но, к сожалению, я даже не физиотерапевт! - ответил я и услышал в ответ: - Пан доктор, Вы совершаете ту же ошибку, что и мои родители! Они также полагали, что все мои проблемы исключительно на физическом уровне. На мгновения я задумался, затем добавил: – Мне и Вам есть над чем подумать, и, возможно, я смогу найти какое-то решение, если Вы поможете, а пока время нашего сеанса истекло. Простите, Алани, но меня ждут другие пациенты. После её ухода мне подумалось о том, что если всем своим нынешним пациентам я также что-то в прошлом «оттяпал», выражаясь языком Алани Меланж, и теперь возвращаю всем какие-то долги? От этой мысли мне стало совсем нехорошо, поспешно отменив оставшиеся приёмы и взяв недельный отпуск, я уехал домой. В моей голове никак не укладывался весь этот абсурд! Что делать, и с кем посоветоваться на столь щекотливую тему, я не знал, поэтому напился в хлам! Через день, взяв себя в руки, я засел в ближайшей библиотеке. Перелопатил множество литературы по психологии, психиатрии и метафизики, открыл для себя много нового, но подобного случая нигде не описывалось: чтобы пациент пришёл к какому-нибудь специалисту и прямо заявил, что тот повинен в прошлом за его нынешние проблемы. Я не понимал, как поступить и что предложить Алани Меланж, но если уж она обратилась ко мне, значит, на то была воля свыше. Немного поразмыслив и отпустив ситуацию, я захлопнул очередную книгу, а выйдя из библиотеки, отправился на первом же автобусе в деревню к родителям немного отдохнуть. Мои родители, проработав много лет строителями-проектировщиками в городе и выйдя на пенсию, сменили городскую круговерть на размеренный деревенский уклад. Купив небольшой домик недалеко от Варшавы и разведя там живность, теперь они наслаждались жизнью сполна. Время от времени я навещаю их и всегда получаю взбучки за то, что редко бываю и никак не женюсь. Все мои друзья давно женаты или уже разведены, а я, глядя на них, не торопился расставаться с личной свободой, да и работа отнимала много времени. Но разве это можно объяснить родителям, которые только и мечтают что о внуках их единственного сына. От остановки не дойдя до родительского дома всего несколько метров, я наткнулся на соседа, местного возмутителя спокойствия, а по большому счёту несчастного старика, которого хорошо знали и жалели все, несмотря на постоянно причинённые им беспокойства. В молодости Збышек был отличным шахматистом, побеждал на многих шахматных турнирах, подавал большие надежды, но потом что-то произошло, и начались проблемы с психикой. От Збышека ушла жена, дети разъехались и перестали общаться, забыли друзья. Он давно жил один и вёл себя тише воды, ниже травы, когда был трезв, но стоило ему напиться, как от его дебоширства страдали все соседи. Вот и сейчас изрядно пьяным он гонял по дворам кошек и собак, хрипло выкрикивая какие-то странные песни. Между тем на улице были гроза и гром, собирался пойти дождь, бедолагу нужно было отвезти домой. Я поздоровался, напомнил в очередной раз кто я такой, потому что у старика память также страдала, и мягко предложил проводить его домой, чтобы он угостил меня чаем. Последнее было просто предлогом предотвратить любое сопротивление. В доме у Збышека было несколько старомодно, но на удивление всё прибрано и чисто, видимо, кто-то из соседей приходил убираться. Похозяйничав на чужой кухне, я напоил его горячим чаем и уложил спать, пообещав прийти к нему снова. Назавтра справившись по хозяйству в родительском доме, я отправился в гости, прихватив сладкие гостинцы. Пока я накрывал на стол, старик молча сидел у окна, задумавшись о чём-то своём, а затем неожиданно выпалил: - Я помню тебя! Зачем пришёл? - За помощью! – не задумываясь, ответил я. – Научи меня играть в шахматы. - Я больше не играю в шахматы. Ты зря пришёл! Но психолог на то и психолог, что умеет вывернуть любую ситуацию в нужном направлении, поэтому, придя в себя, я строго ответил: - Пришёл, потому что я обещал! И принёс твои любимые сладости! Можешь не учить меня шахматам, но проявить гостеприимство всё же не мешало. Мне действительно нужна помощь! Не важно играешь ты или нет, но я убеждён, что мастерство, однажды приобретённое, никуда не девается. Моя работа - помогать людям, выпутываться из сложных ситуаций, и на сей раз мне нужно хорошо разобраться в шахматах, чтобы помочь! Это звучит нелепо, но другого выхода нет. Прошу тебя, помоги! После моих слов Збышек вышел куда-то, а я растерянно уселся на шаткую лавку, размышляя о бредовой идее просить помощи у слабоумного. Размышления прервал вернувшийся старик, неся в руках шахматную доску, а когда открыл, заставил меня изумиться. Фигурки! Точь-в-точь как у Алани - Откуда у тебя такие интересные шахматы? – поинтересовался я. - Подарок одного высокопоставленного чиновника, он хорошо играл, но так и не смог меня обыграть, - ответил старик и хрипло расхохотался. – Ручная работа, сделаны из какого-то особого дерева, поэтому выглядят фигуры как живые. - Твой ход! И я снова играл белыми… Алани, шахматы, подарок, старик, шахматы и снова подарок…Подарок… от кого? В слове «подарок» явно что-то крылось, но что? Сделав первый шаг пыльной фигурой, я спросил: - Збышек, ты знаком с пани Алани Меланж? Она больна и всю жизнь сидит в коляске, но также играет в шахматы. У неё такие же шахматы, как у тебя. - Таких шахмат больше нет! Этот эксклюзив сделан специально для меня! На обратной стороне есть дарственная гравировка. И о такой пани я никогда не слышал. - Как звали пана, подарившего этот эксклюзив? - Не помню, но он был очень богат и занимал высокий пост, любил шахматы и приходил на все турниры… Мне не терпелось посмотреть гравировку, но начавшуюся партию нужно было доиграть. Проигрывая по-дилетантски партию за партией, я окончательно убедился в том, что мастерство никуда не девается, чтобы не произошло с человеком, и что старик не так уж слабоумен, каким его считают. Збышек отлично играл в шахматы, бормоча что-то бессвязное, время от времени выдавал философские мысли о жизни и никак не давал заглянуть на обратную сторону доски. А когда я ухитрился это сделать, меня ждало разочарование. Надпись была лишь наполовину, из которой следовало, что это подарок великому шахматисту Збигневу Лессовски от его поклон… далее всё обрывалось. На мой вопрос, почему гравировка оборвана, Збышек пожал плечами и безразлично ответил: - Возможно, это дети, они когда-то с ними играли. Приезжая в деревню даже на два-три дня, я всегда испытывал любопытные ощущения, словно внутри всё перестраивалось на неторопливый ритм, размеренность и неспешность, и необъяснимая радость бытия вдруг начинала переполнять меня. В уютном родительском домике с видом на хвойный лес мне очень нравилось отдыхать. Гуляя по лесу в полной тишине и вдыхая целебный аромат хвои, я старался набираться больше свежих сил для новых идей. А вечерами после волшебных маминых плюшек с голубичным джемом, покачиваясь в антикварном кресле-качалке, что стояло в моей комнате на втором этаже, я воображал себя неким хранителем жизненной энергии для человечества, и что моя миссия в том, чтобы накопить и сберечь, а потом поделиться со всеми, кому она будет необходима. Старая деревянная качалка издавала жуткий скрип, говорящий о том, что её давно следовало выбросить, но мои родители хранили кресло как семейную реликвию, доставшуюся им от прабабушки – целительницы, свято веря, что оно также обладает целительным эффектом. Сильно раскачиваться было нельзя, чтобы ненароком ничего не сломать, поэтому лёгкое покачивание с ужасным и монотонным скрипом всегда вводили меня в непонятный транс, где мысли начинали течь в ином направлении, и, вставая с кресла, ответ на любой мучивший вопрос моментально приходил мне в голову. Однако, в этот раз запутанная ситуация с шахматами и мистическим оттенком меня порядком раздражала, не давая полностью расслабиться и погрузиться в транс. Где-то на подсознательном уровне я понимал, что, если не распутать до конца, всё это ещё долго будет преследовать меня. Но расслабиться не получалось. Масло в огонь подлил Збышек на очередном мастер-классе. Едко комментируя каждый мой ход, он отметил, что если я так плохо играю в шахматы - значит и людям помогаю соответствующе. Я категорически был с этим не согласен, но возражать не стал, опасаясь непредсказуемой реакции. А когда зашёл с ним попрощаться, он протянул мне коробку с шахматами и сказал: - Ты паршиво играешь, и всё же они будут тебе нужнее. От подарка я отказался, сославшись на то, что такой дорогой подарок должен быть только у мастера, и пообещал приходить к нему за совершенствованием своей игры всякий раз, когда буду навещать родителей.
Другие рассказы | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |