18:44 Russian Magic (11 глава) | |
|
11
- Вот,доктор, полюбуйтесь на это безобразие вашей подопечной! Неслыханная дерзкая девчонка! Он аккуратно разложил все листы перед собой, и начал внимательно их разглядывать. Картины казались весьма причудливыми, и среди них было несколько карикатур на весь его медицинский цветник вместе с ним. Особой ядовитостью выделялась карикатура на Лизи. Похоже, что Нэрин больше всех невзлюбила именно её. - Это, конечно, не Пиккасо или Да Винчи, но тоже довольно, своеобразная техника изобразительного искусства – пошутил профессор, и тут же пожалел об этом. После этого ему пришлось выдержать целый шквал негодований Лизи. Никакие доводы и уговоры успокоиться на неё не действовали, пришлось устроить ей словесный холодный душ: - Скажите, Лизи, у вас совсем не осталось чувства собственного достоинства и юмора, чтобы не злиться на свою пациентку? Или вам все ещё мешает ген ненависти к русским, спустя столько времени?! Между прочим, вы выглядите великолепно! И не мешало бы, вести себя подобающе! На мгновения в кабинете воцарилась полная тишина. С широко распахнутыми глазами Лизи смотрела на профессора и не могла поверить в то, что услышала. А придя в себя, она вдруг скривила такую гримасу, какая ни снилась ему в самом страшном сне, и с пафосом выпалила: - Что вы себе позволяете, доктор?! Я профессионал своего дела, никто никогда не мог меня упрекнуть в моей некомпетентности и тем более в национализме! Ещё никто так не оскорблял меня, как вы! Я этого так не оставлю… Ни на йоту я не сомневалась, что тут без подвоха дело не обошлось! Вдобавок ещё и с этими русскими дикарями, вечно сующих свой нос, куда их не просят! Прежде чем профессор успел что-то ответить, за Лизи с шумом захлопнулась дверь. И он получил возможность спокойно рассматривать картины дальше.Первое, что бросалось в глаза, преобладание мрачных красок, что говорило о душевном надломе художника. Явно просматривались нарушения ментальной сферы и тенденции к общению с потусторонним миром. Также при тщательном рассмотрении можно было заметить завуалированный эгоизм и настороженность, замкнутость на защите себя от агрессивных действий. Человек, рисовавший подобные рисунки, мог считать себя исключительной личностью. Предлагая свою игру, в которой все ходы просчитаны, при этом он мог вести себя заманивающее, вводя всех в полное заблуждение. Примерно так, охарактеризовал бы работы Нэрин любой хороший психолог. Тут профессор вспомнил её слова, сказанные на последнем осмотре: «Я же творческая личность, как вы изволили выразиться, доктор!», и её ироничную ухмылку. С кем же в действительности, он имеет дело? В какую игру с ним играет эта малышка?»- думал он, разглядывая один из её рисунков: на котором была изображена девушка, сидящая на троне, усыпанном шипами и с опрокинутой назад головой, отдалённо напоминающая Жанну Д' АРК- самопожертвование, но при этом сидя на коленях – как наказание за что-то тяжкое… Чтобы сие значило, можно было интерпретировать по-разному, и всё же нужно было докопаться до истины. Поэтому профессор поспешно собрал все рисунки и отправился к их автору. Войдя в палату, он застыл в ошеломлении. То, что он там увидел, кажется, называлось «искусством, не имеющим границ». Исписано, изрисовано, измалёвано было всё вокруг, куда только мог дотянуться человек, сидящий в коляске, и походило всё на полный абсурд. Сама автор сего сидела за столом и что-то поспешно дорисовывала. С выводами профессор не торопился, рассматривая размалёванные стены, и как бы невзначай, проронил: - Привет, дорогая! Как дела? О, я вижу ты очень занята...Не уделишь ли мне минуточку? Пожалуйста… - Привет! У меня всё хорошо. Спасибо за материал. Теперь мне не так скучно! Что вы от меня хотите, доктор? Отпустите домой, если не можете мне помочь. Её слова звучали как вызов, он не верил своим ушам.Тем не менее нужно было играть по её правилам, если он хотел выиграть. Поэтому Хотам как можно дружелюбнее произнёс: - Ну, я рад, что ты в полном порядке! Если ты хочешь домой, пожалуйста, завтра же тебя выпишу, только с одним условием! Если ты мне скажешь твоё настоящее имя и где ты живёшь! Я должен знать, места проживания своих пациентов, таковы правила этой клиники. А хочу я от тебя пустячок! Как большой поклонник твоего творчества, поверь, я очень восхищён всеми твоими шедеврами, особенно шаржами на меня. Никогда не видел карикатур на себя любимого. Прелесть! Я хочу знать, что нарисовано на этой картине? И он показал рисунок с троном... Чего профессор никак не ожидал, так это слёз. Опустив голову, она разрыдалась, бесконечно повторяя, что её отсюда никогда не выпустят… Прежде чем успокоить, доктор мысленно отсканировал работу ее мозга, торсиновых полей и ауры при отрицательных эмоциях, можно было легче выявить ошибки программирования, чем в обычном состоянии. Какого же было удивление профессора, когда он заметил, что функции мозга, вложенные ранее им, работают совсем иначе, чем он их программировал. «Что за черт? Программа вышла из-под контроля? Сбой или отторжение организма? Реакция на какой-то внешний раздражитель? Может быть, проделки другого программиста?» - предположений можно было строить множество, времени для раздумий не было, ответ должен был найден немедленно. Пришлось вспомнить навыки парапсихологических трюков, войдя в трансовое состояние, проверить каждого из медперсонала, кто мог бы быть причастен к таким «шуточкам». Ибо на физическом плане они могли и солгать! Странно, но «шутников» среди них не оказалось! Как и не оказалось никаких других внешних причин. Хотам с нарастающим подозрением смотрел на плачущую пациентку. Нежно гладя её по голове, он мысленно успокаивал её. Вслух же клятвенно пообещал, что непременно вылечить и отпустить на все четыре стороны. Не добившись ответа на свой вопрос, профессор вышел из палаты и наткнулся на терапевта Джани. Из всех самая неугомонная со своим южным любвиобилием, она окинула профессора далеко не скромным взглядом, и поинтересовалась, где он приобрёл такой отменный загар, и какие у него планы на сегодняшний вечер. Оказалось, что загар он получил, отдыхая на Майями, где давно уже было непрестижным отдыхать, в то время, как открылись более разнообразные зоны отдыха в других галактиках. К её большому разочарованию, вечером он был занят. Но в виде компенсации Хотам предложил ей, выпить с ним чашку кофе. Пока Джани наслаждалась ароматным кофе с яблочной булочкой (редчайшим изделием старинных рецептов), и в мыслях прокручивала разнообразные планы по соблазнению. Доктор в это время, мило улыбаясь, считывал всю информацию с её мыслей… Не найдя там ничего интересного, кроме каверзного соблазнения себя, Хотам, покручивая и разглядывая свою пустую чашку, вдруг спросил: - Джани, а вы могли бы мне погадать на кофе? И предсказать моё будущее? Бедняжка Джани от такого неожиданного вопроса, поперхнулась последним глотком кофе, но оправившись от кашля, она растерянно полутоном ответила: -Доктор Хотам, я профессиональный терапевт, а не гадалка! Моя работа лечить людей, а не предсказывать им будущее.Вы обратились не по адресу, простите. - Разве одно другому мешает? – удивился доктор. – Я думал, если итальянцы любят пить кофе, значит, гадать они тоже умеют. - Ну же, Джани, не скромничайте! Что-то мне подсказывает, что вы также хорошо владеете кофейным искусством, как и терапевтическим. Я вас очень прошу заглянуть в мою чашку… Тут Хотам пустил все свои чары в дамское сердце, и Джани немного поупорствовав, всё же сдалась. Предварительно взяв, с доктора обещание не разглашать эту тайну, она украдкой смотрела то по сторонам, то в кофейную чашку и предрекала ему неслыханный успех и большую любовь. Такой расклад понравился бы любой гадавшей даме, но не ему самому, Хотам никогда не верил в кофейную чушь… Всё это шоу он устроил для того, чтобы вывести своих дам на «чистую воду». Между тем поблагодарив от всей души свою гадалку, задал ей более профессиональный вопрос по поводу здоровья их пациентки. Джани нахмурилась, она не любила разговаривать с мужчинами о других женщинах, даже если речь шла о пациентках. В её голосе явно сквозило раздражением: - А что такого с её здоровьем? По моей терапевтической части она здорова, как лошадь! Никаких отклонений от нормы. Столько новых органов ей вставили, и такою ювелирную работу над ней проделали…ещё бы не быть ей здоровой! - Почему же она тогда не ходит и говорит с трудом? Хотя по моему профилю также никаких загвоздок нет! -Не знаю! - недовольно буркнула Джани – Этот вопрос не ко мне. Тут психологи и вы- нейро, невро и прочие. патологи должны разбираться. - Ну вы же – женщина - Джани! Вы должны куда больше разбираться в женской психологии…Неужели нет никаких предполо… Джани перебила профессора: - Она блефует! И мне кажется, что от всех её болячек только одно универсальное средство поможет! - Какое-же?- спросил профессор, глядя на Джани с нарастающим удивлением. - Нужен бойфренд! От услышанного профессор расхохотался на всё кафе, привлекая внимание окружающих. Такого варианта он никак не ожидал... Джани оказалась не только очень сексапильной, но ещё с отличным чувством юмора женщиной. Он смотрел на обиженную Джани и не мог остановиться от хохота…Наконец, взяв себя в руки, он серьёзно спросил: - Неплохая идейка, только где мы возьмём этого самого бойфренда? Или тоже «слепим» такого же ни ходячего, ни говорящего и ничего, не помнящего как она сама? Отличная будет парочка! Ещё одной большой проблемой всё ляжет на мою голову…Тогда я сам стану пациентом А-суры… - Что такого смешного я сказала?– возмутилась Джани.- У нас в Италии это один из самых лучших методов решения многих проблем, если, конечно, лекарство отличного качества! По-вашему, у больных нет никаких чувств и желаний? Хотя эти русские по рассказам моего дедушки, у которого первая жена была русская, такие непонятные. Кто знает, какой уклад и какие ценности у них там, преобладают. И снова Джани преобразилась, вспомнив, вероятно, что-то очень приятное, глаза её вспыхнули неземным огоньком, грудь всколыхнулась. В эту секунду на её белоснежной униформе, без того шикарном декольте, отлетела верхняя пуговка, не выдержав натиска большого бюста в малиновом белье… Открывшийся вид был великолепен, и давал возможность профессору насладиться им сполна, сидя напротив терапевта. - О, Джани! Как жаль, что я не художник, я бы рисовал исключительно только ваши портреты! Увы, я всего лишь нейрохирург, и не умею апеллировать кисточками как Да Винчи - с большим сожалением пробормотал Хотам. Воспользовавшись подходящим моментом, Джани тут же решила «подковать коня»: - Хотам, а что вам мешает взять в руки кисточки и попробовать меня нарисовать? Ведь одно другому не мешает! К примеру, завтра вечером вы свободны? Дело принимало иной оборот, нужно было немедленно выходить из этой игры.Чуть помедлив, профессор внезапно ответил: - Дорогая Джани, к сожалению, завтра я также занят. Нужно закончить одно дело, не терпящее отлагательства… Что же до кисточек, то обещаю вам подумать над этим в свободное от работы время… Сейчас же прошу меня простить, я должен удалиться. Благодарю вас за ваше изумительное общество и за гадание на кофейной гуще. Был очень счастлив, насладиться всем этим. Он столь стремительно встал и вышел, что Джани осталась сидеть за столиком в полном замешательстве, хлопая густыми ресницами… Ей никак не верилось, что доктор ещё секунду назад сидел напротив неё. Затем ей обречённо подумалось о том, что он упорхнул навстречу своей «большой любви» и вряд ли вспомнит когда-либо о кисточках…
Другие рассказы | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |